Безразлично сострадающие

«Чиновничье сочувствие» и «сопереживание людей в погонах» – такие слова все больше можно приравнивать «крокодильим слезам».

За постными фразами «ведется следствие», «мы разберемся» и «виновные понесут наказание» лишь пустота.

Февраль. 27-е. Андрей Борзов утром отвозит сына Максима на работу. Парню недавно исполнилось шестнадцать. Мальчишка еще. Но уже хочет быть самостоятельным, помогать родителям. Отец сам устроил сына в столярный цех. Пусть приучается к работе.

Цех находится на Киргизской. Мальчишка должен подавать листы на станок. Вечер. Скоро Максим должен вернуться. НО…

Звонок около семи вечера навсегда разделит жизнь родителей на «до» и «после». «Приезжай срочно, Максим упал с крыши», - звучит в телефоне голос начальника Макса. «Почему упал? Как с крыши?», - эти вопросы остаются для отца без ответа до сих пор. Следователи Нацполиции, прокуратура, инспекция по труду до сих пор толком не могут пояснить произошедшее.

«Активисты», которые тут же бросились «помогать» родителям, быстро растворились в воздухе, устроив короткий и циничный самопиар на людском горе.

Фирма, в которой работал мальчик… А вот здесь – самое интересное. Чтобы бизнес приносил прибыль есть два пути: делать работу хорошо и на этом хорошо зарабатывать или делать абы как, но брать деньги как за отличное качество и обязательно экономить на всем, даже если это приводит к смертям и несчастьям.

ООО «Слобожанская строительная компания» - организация, в столярном цеху которой Максим должен был подавать листы на станок - была создана Андреем Строгим и Дмитрием Комаровым в 2005 году. И в первые годы существования его прибыль была микроскопической величиной. При общей выручке за год более двух с половиной миллионов прибыль составляла 4800 гривен. Механику таких «фокусов» без проблем может пояснить толковый бухгалтер или знающий налоговик. И скорее всего в их объяснениях речь пойдет о сокрытии прибыли с целью уклонения от уплаты налогов.

Впрочем, в первые годы и численность официально оформленных работников в этой фирме не превышала шести. А чаще всего по документам работали двое-трое. Как такое возможно в строительной фирме – тоже загадка. Разве что директор Ашот Агабабян вместе с обоими учредителями лично месил раствор и клал кирпичи. Но приблизительно с 2012 года состояние дел на фирме резко изменилось.

«Слобожанская строительная компания» нашла заказы на строительные работы. И она их выполняла. Но после окончания всех работ заказчик вдруг выяснял, что работы выполнены некачественно, часть из них не сделана вообще. И заказчику не оставалось ничего другого, кроме как обратиться в хозяйственный суд, чтобы получить обратно хотя бы часть своих денег. С учетом того, что «Слобожанская строительная компания» отдавать ничего не желала и всячески затягивала рассмотрение, суды длились годами. Случалось и так – заказчик, принимая работы, замечал, недостатки, просил их устранить и только тогда готов был оплатить работы. Фирма отказывалась это делать и подавала в суд на заказчика. Мол, договор подписан, работы сделаны, а платить за них в полном размере никто не собирается. И все так же, как и в предыдущем случае – годы судебных заседаний.

С появлением системы «Прозорро» «Слобожанская строительная компания» попробовала выйти на новый уровень. Вместе с ООО «НПП Проминвестпроект» они участвовали в тендерах на подряды по строительству. Но если посмотреть на предложения обеих фирм на тендере за подряд на ремонт гериатрического пансионата ветеранов труда, появляется стойкое впечатление ценового сговора. При общей стоимости капитального ремонта зданий и сооружений около шести миллионов разница между предложениями фирм составила… три гривны.

Это потом подтвердили следователи полиции, возбудив уголовное производство по фактам хищения государственных средств. В частности, в деле речь идет о хищении денег, выделенных на ремонт нескольких государственных учреждений – ДЮСШ ХТЗ, областного госпиталя ветеранов войны и других. И в деле есть упоминания об изготовлении тендерной документации под конкретного участника, внесении заведомо ложных сведений в документы, сговоре с руководителями организаций-заказчиков. В деле указано, что не только НПП «Проминвестпроект» и «Слобожанская строительная компания» организовывали хищения.

В схеме хищения бюджетных средств вместе с ними участвовали еще шесть фирм. Причем, одна из них – КП «Харьковспецстрой» неоднократно становилось объектом разоблачений Харьковского антикоррупционного центра. И это лишнее подтверждение тому, что в строительных работах, производимых ООО «Слобожанская строительная компания» не все чисто, там присутствует и коррупция, и отмывка. Но раз фирма строительная, работу показывать она должна – хотя бы для того, чтобы вопросов от контролирующих органов было как можно меньше. Поэтому сейчас в этом предприятии есть рабочие.

Рабочие эти вполне реально работают на заказах, а в ответ фирма экономит на условиях работы. Спецодежда, средства безопасности на производстве – этого никто рабочим не обеспечивает. И даже то, что у строительной компании уставный фонд 31000 гривен уже настораживает.

Любая более-менее заметная стройка стоит значительно дороже. Если же ООО «Слобожанская строительная компания» возьмет деньги и не выполнит работы, незадачливый заказчик сможет вернуть только эту самую 31 тысячу гривен. Остальное имущество фирмы в любой момент может быть передано другому предприятию в ходе вполне легальной хозяйственной деятельности.

А ведь у Андрея Строгого и Дмитрия Комарова есть еще одна фирма, и тоже строительная – ООО «Будівельник-2006». Все эти данные легко можно найти в открытых государственных реестрах. Это простому человеку можно. А вот правоохранители их в упор не видят.

Как еще можно пояснить, что фирма со столь специфическим послужным списком продолжает работать и, более того, продолжает отправлять шестнадцатилетних мальчишек на опасные работы. И это без страховки, в нарушение всех существующих норм законодательства! Следователь не досмотрел? Быть может, эта статья поможет служителю Закона открыть глаза? Или инспектор по труду наконец-то поинтересуется, как нанимаются подростки, почему они вместо столярного цеха оказываются на крышах? Но вместо реальной работы, вместо желания предупредить в дальнейшем подобные случаи все госструктуры продолжают «безразлично сострадать» горю родителей. «Идет проверка», «выясняем», «будем разбираться» - звучит, как заклинание, из уст чиновников. Наиболее красноречивы в Нацполиции «Открыто уголовное производство ч. 2 ст. 272 Уголовного кодекса Украины, проводится весь необходимый комплекс следственных действий», - говорят там.

В «Слобожанской строительной компании» уже «оправились» от произошедшего. Помощь родителям оказывать не спешат, на звонки стараются не отвечать. Андрей Строгий, похоже, привык к таким «мелким казусам»: уголовные дела, сомнительные победы в тендерах, а теперь и смерть подростка закалили бизнесмена. Случай с Максимом Борзовым показал: главное правило Андрея Строгого – «Извиняются и деньги отдают только трусы».

Набери команду «Фунтов», таких, как Ашот Агабабян, позови в соучредители не слишком вникающего товарища – и вопрос решен, можно не бояться. Всегда рядышком будут люди, которыми легко прикрыться, которые, если так уж выйдет, «отмотают по полной». Такая простая и циничная логика Андрея Строгого и объясняет, почему мальчишка оказался на высоте, да еще и без страховки, почему можно сделать вид, что родителей парня попросту не существует. Можно просто «забыть происшествие». А с правоохранителями и инспекторами по охране труда «замять для ясности». И все.

Ну, совсем уж в крайнем случае, найти нового Ашота Агабабяна. Но до этого, может, и не дойдет: раньше ведь обходилось… И, чуть переждав, пока сойдет шум, кинув подачку «возмущенным» общественным «активистам», ООО «Слобожанская строительная компания» продолжает работать. Но уже без Максима Борзова. «Ведется следствие»? «Разберутся»? «Виновные понесут наказание»? Только пустота…