Государственное бюро расследований обнародовало записи «черных ящиков» самолета АН-26, который 25 сентября 2020 года разбился под Чугуевом Харьковской области, погибли 26 молодых военных Харьковского университета воздушных сил.
Об этом сообщает «Апостроф» со ссылкой на «ТСН».
25 сентября 2020, 20:44
Командир экипажа: «Добавляй, добавляй!»
Бортовой техник: «Добавляю!»
Командир экипажа: «Флюгуй, бл**ь!»
Бортовой техник: «Флюгую левый!!! В флюгере ... Управление как?»
Командир экипажа: «Никак!!!»
Это были последние слова в эфире. Дальше произошла катастрофа. Самолет упал, из 27 человек, находившихся на борту, выжил только один.
По словам руководителя Киевского научно-исследовательского института судебных экспертиз Министерства юстиции Александра Рувина, количество людей в самолете значительно превышало допустимую норму.
И это не единственное нарушение, что подтверждают последние переговоры в пилотской кабине. Дело в том, что один штурвал был в руках 30-летнего командира экипажа Богдана Карманы, другим руководило два курсанта - по очереди, с позывными 97 и 99.
Курсант «97»: «97, конвейер 600...»
Курсант «99»: «99, взлет 600»
Курсант-летчик за штурвалом может сидеть, но в таком случае людей на борту быть не должно. Потому что это как учиться водить автобус сразу с пассажирами.
«Основному пилоту становится плохо в полете, что курсант-летчик может сделать?», - пояснил следователь.
По всем нормам безопасности, полный борт людей должны были пилотировать два опытных летчика.
Курсант «97»: «97, конвейер 600...»
Курсант «99»: «99, взлет 600»
Руководитель полетов: «99, взлетайте, 600...».
Это, по мнению следствия, был роковой момент. Руководитель полетов Александр Жук дал добро на взлет борту для выполнения упражнения «конвейер».
«Конвейер» - это намотки кругов самолетом без остановки. Взлет, круг, заход на посадку, касание земли около 20 секунд и снова взлет. Однако таблице полетов в тот день, группа должна была осуществлять совсем иное упражнение “заруливание”. Оно предусматривает взлет, круг, посадку, полную остановку и заруливание в бокс. Там самолет осматривается техниками, а группы курсантов сменяют друг друга.
Причина отклонения от плана в том, что в 2018 году командующий ВВС Сергей Дроздов подписал временный курс летчиков, позволяющий взлет конвейером на самолетах АН.
Вместе с тем, эксперты установили, что полеты конвейером на АН не предусмотрены руководством по летной эксплуатации. То есть в инструкциях ни слова о том, можно ли было это делать.
АН-26 заходил на посадку после пятого круга, впереди по плану было еще три. Посадил самолет курсант с позывным «97».
Курсант «97»: «97, конвейер 600...»
А через несколько секунд разрешение на взлет попросил уже «99».
Курсант «99»: «99, взлет 600»
Не исключено, что парни менялись местом за штурвалом прямо на ходу.
«Курсант-летчик - он менял друг друга прямо в полете, когда они взлетали по движению самолета пробега по полосе и разбега. В этот момент бортовой техник должен оставить свое место», - пояснил следователь ГБР Иван Пузыревский.
Пробег самолета по земле во время «конвейера» - около 20 секунд. Скорость - до 200 километров в час. Время на принятие решения - одна-две секунды. И эти секунды командир экипажа упустил.
Командир экипажа: «Разрешили 99»
Бортовой техник: «Закрылки... (шум). Так, командир, я не понял».
Штурман: «200 решение»
Курсант «99»: «Взлетаем».
Командир экипажа: «Что ты говоришь, Олег?»
Бортовой техник: «Левый не загружается»
Штурман: «Самолет в воздухе»
Это «командир, я не понял» борттехник произнес еще на земле, но на него никто не отреагировал. АН поднялся вверх и только в этот момент командир экипажа наконец спросил, что случилось. А случилась поломка - в левом двигателе отказала система ПРТ-24 для опытных летчиков - это не критично.
Левый двигатель не запускался на всю мощность. Это означало, что правый работает на 100%, а левый - на 40%. Борт начал терять скорость и его потянуло влево.
О неисправности экипаж доложил руководителю полетов - на землю. До падения оставалось 8 минут.
Командир экипажа: «Что руководителю докладывать, нет?»
Бортовой техник: «Скажи падение ИКМа»
Командир экипажа: «99, падение ИКМа»
Руководитель полетов: «99, принято»
НА 7 минуте руководитель полетов скажет только одну фразу «посадку разрешаю».
Курсант «99»: «99, после дальнего, шасси механизация выпущена к посадке готов»
Руководитель полетов: «99, посадку разрешил»
Почему руководитель полетов не проконтролировал все действия экипажа после возникновения поломки и не сопровождал борт на посадочную полосу? Это еще один вопрос, на который искали ответы.
«Их действиями никто не управлял. Руководитель судна Воздушных сил не имел права летать в темное время», - пояснил руководитель Киевского научно-исследовательского института судебных экспертиз Министерства юстиции Александр Рувин.
Руководитель полетов Александр Жук, который сейчас находится под следствием, пояснил, что доклады экипажа были нечеткими. К тому же, самолет вполне может сесть на одном двигателе.
Но руководитель полетов нужен именно для того, чтобы в момент кризиса стать дополнительной опорой экипажа. Они действовали сами, и с посадкой на одном двигателе не справились.