Через 72 дня оккупации, жестоких обстрелов и мародерства, 7 мая 2022 года россияне потеряли контроль над селом Циркуны под Харьковом.
Об этом сообщает отделение информации и коммуникации Восточного территориального управления Национальной гвардии Украины.
Все это время враг не давал возможности местным жителям эвакуироваться в Украину, используя их как «живой щит».
Начиная с 24 февраля 2022 года жизнь в Циркунах превратилась в ад. В село ворвались русские и кадыровцы. Завязались бои на харьковской окружной. Танки, РСЗО и ствольная артиллерия российских оккупационных войск без остановки обстреливала Харьков. Вскоре к захватчикам присоединились мобилизованные с оккупированных территорий Луганщины и Донетчины.
«Наша бригада выполняла очень много задач, она держала оборону от Циркунов до Пятихаток, и от Пятихаток до Золочевского района. Я тогда был главным сержантом бригады и выполнял огневые задачи по артиллерийской установке гаубицы Д-30. Отрабатывали наши цели плановые, плюс прикрывали нашу пехоту, которая контратаковала и шла в наступление - вспоминает события тех времен командир батареи бригады «Спартан» на псевдо «Мастер» - Населенный пункт был важен для врага тем, что у него открывалось пространство по западу в город Харьков и он мог развивать свои действия как в сторону Чугуева, так и в сам город Харьков и дальше. Задача нашей бригады была выявить цели, выявить продвижение вражеской пехоты и нам поступала команда, чтобы мы отработали по ним, также мы проводили контрбатарейную борьбу. Засекли где-то артиллерийские подразделения, которые работают по городу и по его окрестностям и отрабатывали по ним».
Оккупанты массово грабили все, до чего могли добраться и всячески издевались, и унижали местное население. Выжить в таких условиях было чрезвычайно трудно.
«На момент полномасштабного вторжения я был в Харькове. Получил возможность увидеть семью только через один месяц и семь дней. Все это время мое сердце разрывалось: россияне очень быстро захватили Циркуны. В оккупации оказалась моя жена и двое детей. Оттуда летело по Северной Салтовке все, что только можно представить. Наши били в ответ. Это были круглосуточные артиллерийские дуэли, очень много домов было разрушено. Я благодарен Богу, что мои родные выжили. И очень благодарен местным жителям, ведь нашу семью никто не выдал, хотя знали, где служу я и моя жена. Не повезло тогда атошникам - их списки оккупанты нашли в сельском совете, многие из них прошли пытки. Спасти семью помогли бойцы ГУР. Сначала они нашли проход в село, в обход российских блокпостов, проверили нет ли там мин. Впоследствии девушки-разведчицы в гражданской одежде зашли в село, встретились с женой, сказали ей секретное слово, чтобы она поняла, что это от меня. Она быстро забрала детей и они украдкой выбрались из села. Я до сих пор шокирован тем, насколько смелыми были эти девушки. Страшно представить, что с ними мог бы сделать враг, если бы их захватили, - делится житель Циркунов военнослужащий с псевдонимом Сахалин. Также он добавляет: - Это была очень короткая, но радостная встреча. После этого я эвакуировал жену и детей чуть дальше от фронта, а сам продолжил выполнение задач. Как это все удалось пережить и выдержать, сложно описать».
Численность российского контингента в Циркунах на момент оккупации до сих пор под вопросом. Контролируя это село, россияне имели возможность наносить удары в глубь Харькова. Нацгвардейцы-артиллеристы делали все возможное, чтобы выбить врага из этого населенного пункта.
«Мы тогда работали совместно с 92 бригадой и они говорили, что когда брали пленных, те думали, что они уже в самом городе Харькове, потому что они таких домов не видели никогда. В чем был их минус, а наше преимущество, в том, что они работали еще по советской литературе. Они разворачивали шестипушечные батареи, то есть шесть пушек, они их разворачивали согласно методички, работали уступом, каждая пушка была 50 метров от другой, а позади была машина управления. То есть их можно было обнаружить очень легко. И понятно, что на тот момент не было у нас такого количества БПЛА, тогда на тот момент, один мавик поднялся, опустился и его заряжают. В основном помогали местное население, они давали нам координаты, и физические глаза, это, например, рота разведки наша, и наши разведчики», - рассказывает начальник артиллерийской разведки бригады «Спартан» с псевдонимом «Сириус».
Циркуны занимают выгодное положение, чтобы безнаказанно атаковать Харьков. Однако украинские защитники таки нашли ключ к этой «тактической головоломке». Ряд подразделений ВСУ, ГУР и 3 бригады оперативного назначения НГУ выбили врага из Русской Лозовой и продолжали давить по Белгородской трассе. В это время подразделения 92 омбр выжимали врага с направления Шестаково. Чуть раньше сводные боевые группы, в которые входили и военнослужащие отдельного отряда специального назначения «Омега» выбили врага из Кутузовки. Разгадав маневр охвата, россияне начали поспешно выходить большими колоннами, оставляя много техники, боеприпасов.
«Тогда обстрелов по Харькову значительно уменьшилось, но уже работала непосредственно РСЗО, такие как «Смерч», «Грады» и «Ураганы». Они высокоманевренной целью считались, мы их доставать не смогли бы, потому что у Д-30 дальность 15,3 километра максимальная. И когда уже освободили Циркуны зашла туда первая пехота и смежные подразделения и наши, то мы уже начали подтягиваться туда ближе, чтобы прикрывать нашу пехоту. Мы обратили внимание, что они уже работали исключительно системами РСЗО, они подкатывались, быстро отстреливались и уезжали. То есть физически мы не успевали по ним работать, ствольная их артиллерия уже тогда конечно отошла. Мы работали в интересах 92 бригады, целей было очень много, цели были по домам с вражеской пехотой, штабами, машинам управления. Местное население на тот момент фактически не передвигалось по поселку, или они были где-то на подвалах и ждали освобождения или уже к тому времени выехали», - вспоминает «Сириус».
После захода украинских войск в Циркуны львиная доля населения эвакуировалась в Харьков и другие города Украины. Сейчас россияне регулярно продолжают бить по селу ракетами и управляемыми авиабомбами, и несмотря на это жизнь понемногу возвращается в село.
